depeche-mad
Автор: johnny_revelator aka johnathan_tam
Название: Бедная, бедная тетушка Мэри
Рейтинг: G
Фандом: original
Саммари: Моя тетушка была замечательным человеком.
read
На кладбище было очень много народу. Хоронить мою тетушку пришли все ее многочисленные друзья и знакомые, и среди них я чуть не потерял маму. Нас разделила небольшая группка джентльменов, среди которых был и двоюродный брат моего отца. Я ясно увидел его черные усы щеточкой, но не успел разглядеть лица, потому что нужно было срочно найти мою мать. Нет, не то что бы я так уж боялся одиночества, просто мне казалось, что я должен побеспокоиться о ней, как о единственном существе, нуждающемся в моей заботе.
В свои пятнадцать лет я довольно остро ощущал давление общественной морали и общественных же принципов, и потому старался быть безупречным сыном дома и не слишком безалаберным учеником в школе. «Барнардистон холл» - школа для студентов из разных стран. Все ученики живут прямо в школе, иначе говоря, это школа-интернат. Я виделся с родственниками каждый выходной, и каждый выходной я непременно ходил за хлебом, приносил домой сдачу и два батона и помогал матери приготовить обед. Мой отец – человек с приличным местом работы, так что наша семья жила далеко не впроголодь, и мама могла себе позволить сидеть дома, пока отец работал. А работал он чиновником «средней руки» в одном из департаментов. Я так и не понял из его объяснений, чем он там занимается, но по всему выходило, что большую часть рабочего времени он проводит за конторкой, проверяя отчеты и отсылая их адресатам. Ну, тоже полезная работа. Как говорится, чем больше в офисе бумажек, тем больше в нем порядка. Хотя, конечно, утверждение весьма спорное… но я отвлекся. Я рассказывал о похоронах моей тетушки. Тетушка была замечательным человеком, очень общительной и заботливой. Когда я был совсем маленьким, она водила меня в зоопарк и иногда – на аттракционы. Пока я катался на сумасшедших горках и визжал от радости, она разговаривала со своими знакомыми или тем самым продавцом счастья, который управлял каруселями. Я слезал со своего места в экипаже каких-нибудь «Троллевых пещер» или «Лягушек», и она, долго раскланиваясь со знакомыми, вела меня на следующий аттракцион. Иногда мы проводили так больше половины дня – я катался, а она налаживала «социальную жизнь» парка аттракционов. И вот, я вырос, стал проводить с ней меньше времени, и, только я собрался навестить ее, как случилось несчастье.
В тот злополучный день я шел с небольшим тортиком к ее дому, (он стоит напротив кладбища, его и сейчас можно там видеть), но, увы, мне не суждено было до него дойти. Я пересек улицу, подходя к крыльцу, и только тут увидел какой-то переполох на проезжей части – какую-то женщину сбило мотоциклом, этим новомодным скоростным чудищем, о котором мечтает каждый мальчик. Вокруг места происшествия собралась целая толпа, и я тоже приблизился и с благоговейным ужасом увидел, что прямо на дороге, раскинув руки, ничком лежало уже мертвое тело моей родственницы. Я вскрикнул, уже и не помню что, кажется, что-то банальное, вроде «Тетя!». Полисмен обернулся на меня и спросил, приходилась ли эта женщина мне родственницей. Я пролепетал, что она моя тетя и выпустил из рук пакет с тортом. Мне это показалось приличествующим случаю.
И вот, мы хороним нашу бедную, бедную тетю Мэри. Ее бледное, как березовая кора, лицо покоится среди кружев и шелков в красивом деревянном ящике, обитом изнутри красным бархатом. Само дерево темно-коричневого цвета, почти черное, как в черно-белых фильмах про вампиров, и такое же блестящее. Вокруг гроба рыдают подруги тетушки Мэри и моя матушка. Я подошел к ней и тихонько взял ее за руку. Опять же, наверное, это очень подходило к ситуации. Я сделал этот вывод, когда она подняла на меня глаза с мокрыми, слипшимися от черной краски и слез ресницами и дрожащим голосом поблагодарила меня, что я все-таки уговорил мистера Кифса отпустить меня из школы на этот день. Ну, честно говоря, это было не то чтобы очень уж сложно, нет, как раз наоборот, директор сделал трагическое лицо и, приобняв меня за плечи, посочувствовал нашему семейному горю. Но я не стал всего этого рассказывать, и просто поддержал мать под руку, когда гроб подняли на длинные шелковые полотна, (мой отец не поскупился на похороны сестры моей матери), и опустили вниз, в могилу, чуть не забыв прикрутить крышку. И вот, гроб внизу, полотна, изрядно перепачканные землей, подняли наверх, а родственникам предложили кинуть первую горсть земли в могилу тети. Моя мать прошептала тогда: «Это неправильно, Арти, неправильно! Горстями кидая землю на гроб, мы сознаемся себе, что готовы перетерпеть утрату любимого человека и готовы собственноручно удалить его от себя на расстояние могилы! Это все – неправильно…». Я, помнится, хотел ей возразить, что, напротив, это походит на прощание, и если этого не делать, будет впечатление, что мы так и не сказали последнего слова моей тетушке, и она ушла, так и не услышав от нас прощальных слов. Но, может быть, я и неправ.
Когда работники кладбища засыпали могилу горой земли и установили надгробный камень, я позволил крохотной слезинке пробежать по левой моей щеке. По правде говоря, я копил эту слезинку по крошкам с самого начала церемонии. Но эффекта это не испортило, и, похоже, мама убедилась, что я действительно грущу по тетушке Мэри. И я не услышал упреков в бессердечности, что не могло не порадовать меня.
Всю дорогу домой мама жалела, что отец не смог присутствовать на церемонии – какие-то срочные отчеты, что-то вроде этого. А я, вполуха слушая ее причитания, думал о том, что теперь все будет по-другому. Теперь, когда умерла тетушка Мэри, все будет иначе, да, я в этом был уверен. Я не знал, лучше или хуже, но сама мысль о переменах радовала мое сердце и заставляла чуть крепче сжимать руку моей матери, которая смотрела на меня заплаканными глазами всю дорогу до дома.
Название: Бедная, бедная тетушка Мэри
Рейтинг: G
Фандом: original
Саммари: Моя тетушка была замечательным человеком.
read
На кладбище было очень много народу. Хоронить мою тетушку пришли все ее многочисленные друзья и знакомые, и среди них я чуть не потерял маму. Нас разделила небольшая группка джентльменов, среди которых был и двоюродный брат моего отца. Я ясно увидел его черные усы щеточкой, но не успел разглядеть лица, потому что нужно было срочно найти мою мать. Нет, не то что бы я так уж боялся одиночества, просто мне казалось, что я должен побеспокоиться о ней, как о единственном существе, нуждающемся в моей заботе.
В свои пятнадцать лет я довольно остро ощущал давление общественной морали и общественных же принципов, и потому старался быть безупречным сыном дома и не слишком безалаберным учеником в школе. «Барнардистон холл» - школа для студентов из разных стран. Все ученики живут прямо в школе, иначе говоря, это школа-интернат. Я виделся с родственниками каждый выходной, и каждый выходной я непременно ходил за хлебом, приносил домой сдачу и два батона и помогал матери приготовить обед. Мой отец – человек с приличным местом работы, так что наша семья жила далеко не впроголодь, и мама могла себе позволить сидеть дома, пока отец работал. А работал он чиновником «средней руки» в одном из департаментов. Я так и не понял из его объяснений, чем он там занимается, но по всему выходило, что большую часть рабочего времени он проводит за конторкой, проверяя отчеты и отсылая их адресатам. Ну, тоже полезная работа. Как говорится, чем больше в офисе бумажек, тем больше в нем порядка. Хотя, конечно, утверждение весьма спорное… но я отвлекся. Я рассказывал о похоронах моей тетушки. Тетушка была замечательным человеком, очень общительной и заботливой. Когда я был совсем маленьким, она водила меня в зоопарк и иногда – на аттракционы. Пока я катался на сумасшедших горках и визжал от радости, она разговаривала со своими знакомыми или тем самым продавцом счастья, который управлял каруселями. Я слезал со своего места в экипаже каких-нибудь «Троллевых пещер» или «Лягушек», и она, долго раскланиваясь со знакомыми, вела меня на следующий аттракцион. Иногда мы проводили так больше половины дня – я катался, а она налаживала «социальную жизнь» парка аттракционов. И вот, я вырос, стал проводить с ней меньше времени, и, только я собрался навестить ее, как случилось несчастье.
В тот злополучный день я шел с небольшим тортиком к ее дому, (он стоит напротив кладбища, его и сейчас можно там видеть), но, увы, мне не суждено было до него дойти. Я пересек улицу, подходя к крыльцу, и только тут увидел какой-то переполох на проезжей части – какую-то женщину сбило мотоциклом, этим новомодным скоростным чудищем, о котором мечтает каждый мальчик. Вокруг места происшествия собралась целая толпа, и я тоже приблизился и с благоговейным ужасом увидел, что прямо на дороге, раскинув руки, ничком лежало уже мертвое тело моей родственницы. Я вскрикнул, уже и не помню что, кажется, что-то банальное, вроде «Тетя!». Полисмен обернулся на меня и спросил, приходилась ли эта женщина мне родственницей. Я пролепетал, что она моя тетя и выпустил из рук пакет с тортом. Мне это показалось приличествующим случаю.
И вот, мы хороним нашу бедную, бедную тетю Мэри. Ее бледное, как березовая кора, лицо покоится среди кружев и шелков в красивом деревянном ящике, обитом изнутри красным бархатом. Само дерево темно-коричневого цвета, почти черное, как в черно-белых фильмах про вампиров, и такое же блестящее. Вокруг гроба рыдают подруги тетушки Мэри и моя матушка. Я подошел к ней и тихонько взял ее за руку. Опять же, наверное, это очень подходило к ситуации. Я сделал этот вывод, когда она подняла на меня глаза с мокрыми, слипшимися от черной краски и слез ресницами и дрожащим голосом поблагодарила меня, что я все-таки уговорил мистера Кифса отпустить меня из школы на этот день. Ну, честно говоря, это было не то чтобы очень уж сложно, нет, как раз наоборот, директор сделал трагическое лицо и, приобняв меня за плечи, посочувствовал нашему семейному горю. Но я не стал всего этого рассказывать, и просто поддержал мать под руку, когда гроб подняли на длинные шелковые полотна, (мой отец не поскупился на похороны сестры моей матери), и опустили вниз, в могилу, чуть не забыв прикрутить крышку. И вот, гроб внизу, полотна, изрядно перепачканные землей, подняли наверх, а родственникам предложили кинуть первую горсть земли в могилу тети. Моя мать прошептала тогда: «Это неправильно, Арти, неправильно! Горстями кидая землю на гроб, мы сознаемся себе, что готовы перетерпеть утрату любимого человека и готовы собственноручно удалить его от себя на расстояние могилы! Это все – неправильно…». Я, помнится, хотел ей возразить, что, напротив, это походит на прощание, и если этого не делать, будет впечатление, что мы так и не сказали последнего слова моей тетушке, и она ушла, так и не услышав от нас прощальных слов. Но, может быть, я и неправ.
Когда работники кладбища засыпали могилу горой земли и установили надгробный камень, я позволил крохотной слезинке пробежать по левой моей щеке. По правде говоря, я копил эту слезинку по крошкам с самого начала церемонии. Но эффекта это не испортило, и, похоже, мама убедилась, что я действительно грущу по тетушке Мэри. И я не услышал упреков в бессердечности, что не могло не порадовать меня.
Всю дорогу домой мама жалела, что отец не смог присутствовать на церемонии – какие-то срочные отчеты, что-то вроде этого. А я, вполуха слушая ее причитания, думал о том, что теперь все будет по-другому. Теперь, когда умерла тетушка Мэри, все будет иначе, да, я в этом был уверен. Я не знал, лучше или хуже, но сама мысль о переменах радовала мое сердце и заставляла чуть крепче сжимать руку моей матери, которая смотрела на меня заплаканными глазами всю дорогу до дома.
@темы: original